Детские страхи: как перестать пугать детей и бояться самим?

— Папа, а можно я с этой горки скачусь?
— Да, только пожалуйста, крепче держись за перила!
— Знаешь... Я, наверное, передумала. Я лучше просто побегаю.
— Да ладно тебе, скатись, не бойся! Не такая уж она и страшная.
— Нет, знаешь, давай потом. Я побегаю.
— Только осторожно, ладно?

Осознав, что и вторая дочь растет трусихой, я всерьез забеспокоился. Налицо тенденция. Значит, что-то я делаю не так. Можно, конечно, утешать себя мыслями о том, что страх — признак развитого интеллекта. Что ребенок боится, потому что умеет предполагать и прогнозировать возможное течение событий. Но это утешение слабое, особенно когда ребенок лишает себя обычных радостей детства, например, не качается на качелях без спинки или боится животных в зоопарке.

Конечно, есть много объективных причин, по которым ребенок испытывает страхи. В конце концов, темнота, высота и тигры — это действительно страшно. Однако самое большое влияние на детей оказываем мы, взрослые. Подобно тому как мы учим их думать или разговаривать, так же точно мы учим их чувствовать. И страх — одно из таких чувств. Ребенок перенимает его от окружающих взрослых.

Как это работает? Когда я предупреждаю: «Осторожно, злая собака!» — или говорю ребенку, забравшемуся на качели: «Держись крепче, а то упадешь!» — я не только искренне забочусь о нем, но и учу его страху. Когда ребенок падает, и я с перекошенным лицом бегу к нему, он плачет потому, что я ему посылаю невербальное сообщение: стряслась беда!

Более того, если я говорю «Не бойся!» или «Ничего страшного!» в ситуации, когда ребенок и не думал бояться, я прочно связываю эту ситуацию со страхами. На самом деле мое послание звучит так: «Это страшно, но ты не бойся, будь сильнее этого!». А ребенок далеко не всегда готов быть сильнее обстоятельств...

Эй, постойте! Но ведь я — хороший отец. Я забочусь о своих детях. Я хочу, чтобы они были целы и здоровы, поэтому и предупреждаю их. И что же, получается, я виноват? Получается так. Все доказательства налицо. Чем лучше взрослый заботится о ребенке, тем больше ребенок перенимает от взрослого как хорошего, так и плохого. Поэтому если я хочу учить своих детей — я должен быть лучше сам.

Но что же мне делать? Ведь если начинаешь уговаривать ребенка: «Погладь эту собачку, она не кусается!», «Иди сюда, тут неглубоко!» — ему становится только страшнее. Мне кажется, он слышит нечто вроде: «Погладь, собака кусается!» или «Глубоко!», и если делает что-то, то лишь для того, чтобы от него отстали. И начинает избегать ситуаций, в которых его могут заставить сделать нечто такое, что ему заведомо не нравится.

Мы, конечно же, можем рассуждать об особенностях детских страхов, но, главное, перестать самим пугать своих детей, перестать кричать на них, перестать угрожать им. Все эти «приемы» — от бессилия или лени.

Но еще важнее перестать бояться самим. Мы так боимся жить, что и не живем толком, а только пытаемся увернуться от потенциальных угроз. Например, работа многих офисов, да что там, целых корпораций построена на страхе. Все боятся проверок, боятся потерять работу, боятся сделать что-то лишнее, боятся не вовремя попасться на глаза начальству. Не в лучшем положении находится и начальство — оно боится, что подчиненные не будут делать то, что от них требуют, перестанут слушаться. К тому же у любого руководителя есть свой начальник... В общем, перестать бояться трудно.

И все эти страхи мы проецируем на своих детей, ведь за них мы боимся по-настоящему, боимся больше, чем за себя. Поэтому каждый раз, когда вы вольно или невольно продемонстрировали ребенку страх (а это обязательно произойдет, вы же не бездушный робот!), постарайтесь продемонстрировать и преодоление этого страха.

Означает ли сказанное, что мы вообще не должны беспокоиться о безопасности детей: пусть бегают где хотят, прыгают откуда хотят, купаются где угодно, лишь бы не росли в страхе? Безусловно, нет! Вопрос только в том, как найти золотую середину между неоправданной беспечностью и паранойей.

У индусов есть притча о том, что в человеческой душе борются два волка — черный и белый. Сила черного — в ненависти, страхе и гневе. Сила белого — в великодушии, честности и благородстве. И побеждает тот волк, которого кормят...

                                                                                                          Из книги "Душа вашего ребенка"

                                                                                                                       Дмитрий Тюттерин, педагог

Как оторвать детей от компьютера?

Основной запрос всех родителей последних лет выглядит так: как оторвать ребенка от компьютера?

Вам не понравится мой ответ. Потому что единственное, что можно сделать — не сажать ребенка к экрану. Совсем.

Давайте откинемся в кресле и вспомним, как протекало хотя бы наше собственное детство.

От нуля до полутора лет: ребенок на руках, в манеже, на полу, в коляске. Его развлекают силами всей семьи, иногда оставляют поплакать в одиночестве, пока мама принимает душ или посещает туалет. В случае тяжких жизненных обстоятельств младенца отправляют в ясли, где обстановка примерно та же, минус семья. Стукается головой обо все, обрушивает на себя гору выглаженного белья, сладострастно тискает кошку, потом рыдает, что она царапается...

С полутора до примерно трех лет: ребенок ходит за ручку, гуляет во дворе или в парке, копается самозабвенно в грязи, собирает окурки и тащит их в рот, кидается песком, падает и встает, пытается выковырять глазик у собачки, подбрасывает мертвую птичку, чтобы она полетела...

От трех до пяти. Стоит полдня как замороженный перед открытыми воротами гаража, в котором чинят машину. Сидит, болезный, на подоконнике, замотанный в одеяло и наблюдает за уличным движением. Помогает маме в субботу мыть пол, потом папе — выбивать ковер на снегу. Засыпает там, где застало, пока мама мечется, как подстреленная, в поисках пропажи. Ездит с родителями на дачу на четырех видах транспорта, это практически кругосветное путешествие...

Идет в школу в семь лет, там друзья, футбол после уроков, приходит, когда уже темнеет, грязный до невозможности и голодный как волк, засыпает над уроками. Гоняет на велосипеде, исследует чердаки и подвалы, попадает в неприятности, теряет сменку, портфель, куртку... Ходит в авиамодельный кружок и на хоккей зимой, берет книжки из «Библиотеки приключений», читает их по ночам и в туалете, бредит капитаном Бладом и Робин Гудом...

Его жизнь насыщена событиями и свершениями, она требует напряжения всех сил души и тела. Иногда он вскакивает ночью с открытыми и бессмысленными глазами, что-то горячо бормочет и падает обратно в постель, как убитый воин. Он фантазирует, шепчет себе под нос, когда медленно плетется домой после уроков вдоль трамвайных путей. У него есть свои «места силы», ларек с мороженым или окошко булочной, помойка — источник неисчислимых сокровищ. Он знает дворы, в которые не надо заходить, и подъезды, в которых можно переждать грозу. У него есть друзья среди взрослых и враги среди детей.

Это волшебный, совершенно реальный мир.

В отличие от цифрового нынешнего.

А что теперь?

• добиваться послушания («Если ляжешь без капризов — дам поиграть»);

• наказывать и угрожать («Будешь себя так вести — отберу айпад»);

• получать передышку самим;

• делать подарки;

• и даже стимулировать хорошую учебу («Четверть без троек — и получишь пятый айфон на Новый год»).

Научить детей жить

Теперь смотрим, как живет нынешнее поколение.

От нуля до полутора разница невелика, разве что у мамы больше свободного времени (да здравствуют памперсы и стиральные машинки!) и масса тревоги. Поэтому ребенок в основном пристегнут: к коляске, к маме, к стульчику... о том, чтобы спокойно поползать по двору и речи быть не может. Кругом опасность, грязь, шприцы и собачьи какашки. Разве что на море можно дорваться до чистого песочка, но это не всем удается. Чтобы выжить с ребенком в современной городской квартире, придуманы разнообразные приспособления, игрушки, развивалки, отвлекалки. Все для того, чтобы не дать ребенку самостоятельно исследовать окружающий мир.

А ему скучно, отчаянно скучно. Ему хочется карабкаться, рыть, наливать и выливать, разбивать, нюхать, просыпать. Маме же хочется спокойно побродить в соцсетях. Ладно, предположим, что маме хочется приготовить обед. Но, если честно, приготовлению обеда, стирке, глажке, мытью полов ребенок мешает не так сильно, как сидению в интернете.

Поэтому как только ребенок вырастает до самостоятельного сидения, ему вручается старый телефон, или планшет, или, если уж совсем все плохо, включается телевизор.

О, отлично, теперь он занят, и у мамы есть полчаса для себя.

Еще мы практически поголовно пересели на машины. Если раньше детей спокойно возили в общественном транспорте (другого-то не было), то теперь одна мысль, что деточка будет находиться в одном объеме с толпой ужасных и (скорее всего) заразных людей, вызывает панику. Поэтому ребенка возим ТОЛЬКО в машине. Ага, по пробкам. И очень скоро становится понятно, что ребенку в машине тоже скучно. И он скандалит и буйствует. А отвлекаться от дороги очень и очень опасно. Поэтому, и только из соображений безопасности, ребенку отдается на растерзание айфончик с Фруктовым Ниндзей.

Очереди в детскую поликлинику, метро, электричка, любая ситуация ожидания, когда родители не знают, как занять ребенка, или не хотят напрягаться — электронный друг выручит вас везде! Это отличный способ:

Вопли «Почему он ничем не интересуется, ничего не хочет, никуда не ходит и с нами не общается?!» начнутся немного позже, годам к 12. Еще немаловажный аспект темы. Каких-то 20 лет назад дети массово наблюдали повседневную жизнь родителей: работу, занятия домашним хозяйством, даже в магазин детей брали чаще. Я сужу об этом на основании детских рисунков. В 1994 году диагностический рисунок «Семья» изображал обычно или «мама на кухне, папа на диване перед телевизором, я в своей комнате катаю машинки», или «мама, папа, я, взявшись за руки, гуляем по улице».

Сегодня рисунки детей показывают, что даже у кошки есть свой айпад. Все сидят, уткнувшись в мониторы. Безрадостная картина, как сказал ослик Иа-Иа.

Согласитесь, это же и есть наша основная задача как родителей, конечная цель наших воспитательных усилий: за годы детства и отрочества подготовить детей к самостоятельному выживанию в современном мире. По большей части мы это делаем, и делаем неплохо. Даем образование, заботимся о здоровье, стараемся окружить хорошими людьми и вещами.

Но обучение идет главным образом на собственном примере. Так что же видят наши дети? Наши спины, закрывающие экраны компьютеров? Они не ходят на работу к родителям (за очень редким исключением), мало проводят времени на улице в свободном поиске, хотя это абсолютно необходимо для их роста.

У них нет ни поводов, ни возможностей познавать мир и себя. Сегодняшние городские дети живут в стерильном мире компьютерных технологий, виртуального общения и игровых схваток.

То, что в специальной литературе называется «ролевые игры» — в дочки-матери, казаки-разбойники, просто воссоздание любого вымышленного сюжета, начинающегося со слов «давай, как будто ты...» — сегодня перенесено во всемирную сеть и заключается в основном в уничтожении представителей загробного мира.

Я не знаю, как их оторвать от мониторов. Альтернатива миру, где ты всемогущий Герой, должна быть настолько привлекательной, чтобы ребенок захотел повернуться к ней лицом. Что вы можете предложить? Это же вам самим придется закрыть комп, выйти из Сети, отключить все гаджеты...

Вспомнить свое детство, выстрогать из брусочка «чижа» и найти подходящую биту. Порыться (ну ладно, разрешаю порыться для благого дела) в Интернете и найти все фигуры в «резиночку». Зайти на сайт «Игроведа» и купить «Диксит» или «Монополию». Но играть-то все равно придется ВАМ самим, людей пока с доставкой на дом не привозят. Вы готовы?

Вы готовы терпеть его наркоманские ломки на отмену компа, выдерживать волны агрессии в свой адрес, попытки шантажа («Я сейчас в окно выброшусь, если ты не отдашь мне планшет!»)? Вы сможете каждый вечер, невзирая на усталость после целого рабочего дня, общаться с подростком, который и общаться-то не очень хочет? Гулять с ним, беседовать, ходить в гости и принимать гостей у себя?

Вам придется учить его заново, показывать все возможности нашего мира, налаживать отношения. Выносить тревогу и депрессию — ведь любой отказ от привычного удовольствия ведет сначала к депрессии. Научить его гулять, играть, готовить еду, покупать продукты, смотреть на закат, читать вслух про «Трое в лодке», тихо болтать в машине, подпевать старым группам. Сейчас он ничего этого не умеет, в ушах у него наушники, руки заняты кнопками на экране. Вы еще помните, что письмо можно распечатать, и не с помощью принтера. И что игра — это когда друзья видят глаза друг друга.

Ведь это и есть НОРМАЛЬНАЯ жизнь, такая, какой она должна быть.

Если выключить компьютер.

Эмоциональное здоровье ребенка 3–6 лет.

Эмоциональное здоровье ребенка 3–6 лет (тест Аллана Фромма)

Эмоциональная сфера является важной составляющей в развитии дошкольников, так как никакое общение, взаимодействие не будет эффективным, если его участники не способны, во-первых, «читать» эмоциональное состояние другого, а во-вторых, управлять своими эмоциями.

Детям, посещающие детские сады, особенно важно иметь стабильный позитивный эмоциональный фон, адекватную самооценку, отсутствие проблем в сфере коммуникации. Понимание своих эмоций и чувств также является важным моментом в становлении личности растущего человека.

Эмоциональное здоровье ребенка 3–6 лет

Родителям предлагается ответить на следующие вопросы.

1. Часто ли смеется ваш ребенок?

2. Можете ли вы сказать, что он капризничает не чаще одного-двух раз в неделю?

3. Удается ли вам уложить его спать без скандала?

4. Ест ли он с удовольствием разнообразную пищу?

5. Есть ли у него друзья, которым он нравится и с которыми ему нравится играть?

6. Можно ли считать, что он редко шумит и скандалит?

7. Считаете ли вы, что он не нуждается в постоянном присмотре?

8. Остается ли по ночам сухой его постель?

9. Можно ли сказать, что у него нет дурных привычек (сосать большой палец, ныть и хныкать или подолгу предаваться фантазиям)?

10. Можете ли вы его оставить с уверенностью, что он не будет плакать так, как будто вы никогда не вернетесь?

11. Уверены ли вы, что он не нуждается в присмотре и особых заботах, когда играет с детьми своего возраста?

12. Можно ли сказать, что у него нет страхов, пусть даже незначительных?

Мало кто из родителей со спокойной совестью может ответить на все вопросы положительно. Важно учитывать, что чем старше ребенок в пределах 3–6 лет, тем больше он развит эмоционально. «Совершенно адаптированных людей нет, и можно лишь надеяться на приближение к идеалу душевного здоровья», — утверждает Аллан Фромм, автор этого теста. Родители должны самостоятельно взвесить соотношение «да» и «нет» в этом перечне вопросов.

Если на большую часть вопросов вы ответили отрицательно, вам нужно обраться к детскому психологу. С другой стороны, если большинство ответов положительные, радуйтесь своим достижениям в воспитании ребенка и не позволяйте немногим отрицательным позициям расстраивать вас до такой степени, что вы, сами того не желая, увеличите их число.

Как нельзя наказывать ребенка? Кто и почему бьет детей

Почему вообще бьют детей?

Насилие порождает насилие. Как правило, бьют детей те, кого били в детстве. Прежде всего, потому что это привычная и понятная форма детско-родительских отношений — усвоенный семейный сценарий переносится на новую семью. Некоторые даже считают, что это хорошо: «меня били, и это было справедливо и полезно, и я тоже буду так воспитывать детей, чтобы они выросли настоящими людьми (как я)».

За этим феноменом стоит несколько моментов. С одной стороны, такой человек просто не знает, как по-другому, у него не было этого в опыте и ему трудно представить, что можно иначе. Так, как было у меня, становится всеобщей нормой в моем сознании.

И это касается не только наказаний — многое из того, к чему мы привыкли, особенно с детства, представляется порой единственно верной нормой, которая потом, нередко неосознанно, воспроизводится в следующем поколении.

С другой стороны, важно отметить, что к телесным или любым другим жестоким наказаниям родитель прибегает, чаще всего, по следующим причинам:

1. от собственного бессилия (слабости, отчаяния), потому что другими средствами не может справиться с ребенком;
2. в состоянии аффекта, когда сильные эмоции зашкаливают («сорвался»);
3. из-за собственной жестокости и тирании, когда родитель сознательно и произвольно, в спокойном состоянии (не в аффекте) регулярно наказывает ребенка.

В данном случае мы обычно имеем дело с серьезными психологическими проблемами родителя. Это могут быть собственные непроработанные детские травмы (нередко, например, насилие в родительской семье); нездоровая потребность самоутвердиться, проявить власть и силу (например, показать, «кто в доме главный»); не менее нездоровый способ выплеснуть свою собственную регулярно накапливающуюся агрессию (пока бью, вхожу в раж, выражаю таким образом свою злость, с которой не умею обходиться иначе).

И если в первом и втором случаях (бессилие и аффект) родитель, как правило, осознает, что лучше все же быть с ребенком поласковее, понимает, что хотел бы не наказывать так сильно и больно, но каждый раз «срывается» или просто не знает, как быть иначе, не справляется, то в третьем случае проблема нередко особенно осложняется тем, что родитель полностью уверен в своей правоте.

Правила и наказания

Вообще, стоит сказать, что запретов в семье должно быть немного, они должны быть четкими и понятными для ребенка, однозначными. Не надо вводить много правил, пусть лучше их будет мало, но зато они будут безукоризненно соблюдаться всеми членами семьи. И это очень важно.

Если папа запрещает смотреть мультики каждый день, а мама периодически разрешает (ну, сегодня можно, ладно, ничего такого, хотя мы и договаривались, что можно смотреть только через день), то сама эта несогласованность между родителями оказывается куда более вредной, чем, казалось бы, такой безобидный факт, как смотрение мультфильма.

Это провоцирует неравное отношения ребенка к родителям и коалицию с одним из них (мама хорошая, она разрешит), а также учит ребенка манипулировать, чтобы добиваться своего.

Дети очень быстро усваивают, к кому с какой просьбой и как надо подойти. У бабушки надо попросить конфет, маме надо сказать, что ты плохо себя чувствуешь, чтобы не пойти в школу, а у папы надо клянчить велосипед — именно так, а не наоборот, и тогда получишь свое.

Правила должны быть едины. И, если вы кого-то привлекаете к воспитанию своих детей (бабушку, няню, тетю, дядю — неважно), то договоритесь сначала о том, чтобы эти люди соблюдали те правила, которые существуют у вас в семье. Двойные стандарты, если они окружают ребенка, аукнутся немалыми проблемами, когда он вырастет.

Итак, наказания должны проистекать из понятной и однозначной системы правил. И поводов для наказания тоже не должно быть много. Пусть лучше будут поводы для поощрений.

Наказания должны быть совершенно понятным для ребенка — за что конкретно и почему это было плохо. «Ты просидел весь день за компьютерной игрой, хотя мы договаривались, что ты будешь играть не больше часа в день, то есть ты нарушил обещание — раз, и не сделал из-за этого уроки — два. И поэтому ближайшие три дня ты не будешь вообще подходить к компьютеру». Тогда это учит ответственности за свои действия.

А если просто сказать: «Ты плохо себя ведешь, сколько можно, как ты меня достал, не пущу тебя больше к компьютеру», то ребенок может услышать это так: я плохой, я надоел, меня не хотят, меня не любят. Или: вечно им все не так, лишь бы ругать и запрещать, ну, что я такого сделал-то?

Не в аффекте, а в любви

Наказывать, как и ругать, прояснять отношения и прочее крайне желательно в спокойном мирном состоянии, а еще лучше — с искренним чувством любви в данный момент.

Принципиально важно, чтобы ребенок чувствовал, что его любят всегда, любого, но это не означает, что все, что он делает, хорошо. Травматичным для ребенка оказывается посыл «я тебя такого не люблю» — станешь другим, исправишься, тогда посмотрим (посыл условной, а не безусловной любви).

Это не обязательно прямо сказанные слова, это может быть охлаждение, отчуждение, злость, игра в молчанку, эмоция или выражение лица родителя, по которым ребенок читает: я плохой, я не нужен, я не любим. Последствия условной любви в детстве мы имеем сплошь и рядом, но это отдельная серьезная тема.

Если вы пришли домой с работы уставшие и голодные, увидели, что ваше чадо натворило нечто ужасное, и обнаружили себя уже с трясущимися руками от злости и слезами от бессилия — не говорите и не делайте в этот момент ничего! Во всяком случае, постарайтесь этому учиться. Это может оказаться непросто, не стоит смущаться, опускать руки, если не получается — важен вектор и постепенность.

Без вины виноват. Когда наказывать нельзя?

Бывает так, что ребенок сделал что-то, может быть, даже очень нехорошее, но неосознанно и непроизвольно. Как говорилось выше, наказание должно логически вытекать из прозрачной системы правил. Поэтому, если, скажем, правило не было введено, договоренности и обязательств не было, то наказание неправомерно.

Например, если в семье нет четкого правила, что ты всегда сначала делаешь уроки, а потом идешь гулять, то не надо наказывать за то, что ребенок сегодня сначала пошел гулять — ведь вы об этом не договорились. Это будет формировать ощущение несправедливости, бессилия и небезопасности — никогда не знаешь, за что тебя сегодня накажут.

Важно учитывать мотивацию ребенка. Например, девочка-дошкольница, оказавшись одна дома, решила «сшить» себе платье и порезала для этого мамино любимое платье на куски, обмотала себя полученными фрагментами ткани и такой красавицей предстала у входной двери, когда мама пришла с работы. Нельзя ребенка ругать и наказывать, но надо спокойно объяснить, почему так делать нельзя.

Что же, не бить никогда? А если шлепнуть и по делу?

Сегодня активно обсуждается проблема телесных наказаний детей. Часто спрашивают: а если шлепнул, а если подзатыльник, а если по памперсу, а если ударить иногда и только за большой проступок? И так далее — вариации самые разные.

Есть проблема в самой попытке провести границу возможного по «телесному» критерию. Важен широкий контекст, в котором наказание осуществляется. Важна конкретная ситуация — за что, было ли это обговорено заранее, было ли ребенку известно, что за данное нарушение последует такое-то наказание. Важна мотивация ребенка, почему он это сделал.

Не менее важна мотивация родителя — что им движет сейчас, в этот конкретный момент, когда он хочет поднять руку. Важны отношения, внутри которых рождается то или иное наказание (например, это могут быть отношения «тиран — жертва», «сильный носитель власти — бессильный подвластный», «агрессор — преследуемый» и т.п.).

Одно и то же действие (пощечина, шлепок или удар) будет совершенно разным в зависимости от множества факторов, часть из которых были названы. Поэтому, по-видимому, невозможно оценить поступок по его внешнему проявлению.

Мое частное мнение — лучше телесных наказаний избегать в принципе, то есть не использовать их вообще. Последствий и вреда может оказаться куда больше, чем ситуативной, вроде бы видимой пользы. Не будем забывать, что насилие порождает насилие. «Бьет, значит, любит» — один из мифов, которые нередко используют женщины, которых в детстве били родители, а теперь бьют мужья. Используют для оправдания насилия, потому что сделать с этим ничего не могут, а признать горькую правду, что это может быть никакая не любовь, не хватает мужества.

Как правильно сказать ребенку «нет»?

«Нет!» — очень простое слово из трех букв, но если рассмотреть его с разных сторон, суть начинает проявлять себя многогранно и разнообразно.

К тому времени, когда ребенок дорастает до первых в своей жизни запретов, сдерживаний со стороны взрослых, родитель задается вопросом: ставить ли четкий запрет ребенку, или отвлекать его, объяснять ему свою позицию, или придерживаться правила: «Потому что я так сказал!». Что делать, когда ребенок полон возмущения и слез от поставленного отказа? Все эти вопросы так или иначе связаны со словом «нет» в жизни ребенка.

Почему для родителя так трудно ставить запрет своему малышу?

В момент, когда мы что-либо запрещаем своим детям, в нас моментально поднимается весьма неприятное чувство — чувство вины. Ощущения являются столь некомфортными, что от них хочется оградить себя, уклониться и поскорее отделаться.

Но избавляться от данного чувства весьма небезвредно, потому как вместе с чувством вины автоматически исчезает очень нужная составляющая отношений — забота, которая важна для того, чтобы воспитывать ребенка, растить его, помогать ему исследовать и адаптироваться к жизни.

Само выражение «загладить вину» подразумевает в себе более трепетное и особенно чуткое проявление заботы в отношениях. И если родитель чувствует дискомфорт, боль, сострадание, вину в ситуациях, когда ребенка накрывает волной слез, это заглаживание помогает ребенку справиться со своей обидой в любящих и нежных руках. При этом те острые эмоции, которые испытывает ребенок в момент столкновения с запретом, не травмируют его, а помогают измениться там, где невозможно изменить ситуацию.

Возможна ли жизнь ребенка без слова «нет»?

Зачастую родные и близкие настолько боятся и трудно переносят слезы ребенка, что готовы сделать все, что угодно, только лишь остановить, прекратить возмущение. Но слезы являются важнейшим механизмом в развитии человека, в его адаптации к превратностям жизни. Они помогают смириться с тем, что не работает, отпустить ситуацию, принять тот факт, что не все может получаться так, как нам хочется.

Именно через слезы и грусть в эмоциональной части мозга (лимбической системе) происходят процессы, которые помогают человеку адаптироваться к «неработающим» ситуациям. Очень важным моментом в детских слезах является тот факт, что родителю нужно разрешить плакать, разрешить горевать, сопереживать в данный момент малышу, жалеть его и поддерживать, несмотря на то, что непосредственно сам взрослый минуту назад выставил запрет. В данном случае мы запрещаем какое-либо действие, но не запрещаем эмоции, которые вызвало данное ограничение.

Может ли ребенок услышать спокойно сказанное «нет»?

Я думаю, каждый родитель сталкивается с тем, что запрет нужно повторять неоднократно, а ребенок при этом не воспринимает отказ. Как следствие в голосе родителя как минимум начинает возрастать раздражение. И вот ребенок уже вроде бы и слышит «нет», но со временем начинает прослеживаться тенденция, что голос с каждым разом приходиться повышать все больше, срываться на крик, а ребенок так и не слышит наше условие с первого раза.

Ставить четкие запреты порой бывает очень сложно. Настройка интонации сопоставима с настройкой музыкального инструмента: чуть перекрутил струну — фальшивит, недокрутил — фальшивит. Одно слово, произнесенное с различными интонациями, может привести к совершенно противоположным последствиям.

Четко сказанное и в то же время доброе «нет» вероятнее всего вызовет горькие слезы либо агрессивный выпад, и это естественная детская реакция на запрет. Но жесткое и раздражительное «нет» порождает тревогу, очень глубокое ощущение, сложное для осмысления и идентификации. И, как следствие, накопленная тревожность порождает ту самую глухоту к нашим словам, а также проблемы в поведении ребенка.

Однако следует уточнить момент, когда ситуация и ограничение следует из чрезвычайной опасности. Когда ребенок бежит за мячиком на проезжую часть, когда перевешивается через ограждение на опасной высоте, когда не видит опасно раскачивающихся качелей рядом с собой. В таких моментах «нет» может звучать на повышенных интонациях, и голос родителя должен передавать тревогу и опасность данных ситуаций. Лично мой голос в обстановке повышенной опасности срывается настолько сильно, что его слышит водитель машины на парковке, а сын цепенеет моментально.

Суть данного разъяснения в том, чтобы использовать резкие ноты в голосе действительно в экстремальных ситуациях, — тогда ребенок останется восприимчив к данным интонациям.

Стоит ли объяснять причину поставленного запрета?

С одной стороны, бывают ситуации, когда причина запрета — весомый аргумент в постановке самого запрета. Например, сладкое разрешено только после основной еды. То есть, в принципе, сладкое ребенку разрешено, но не в любой момент времени. Либо мы не можем сейчас надеть кроссовки, потому как на улице холодно, но когда потеплеет — ты будешь ходить именно в них.

С другой стороны, излишнее выискивание причин может затормозить процесс адаптации. Всем известны ситуации с «почему?». Такой диалог может длиться нескончаемо: «А почему нельзя сладкое до еды? А почему для животика небезопасно? А почему сладости не еда? А почему нельзя, если мне очень хочется?», список можно продолжать. В какой-то момент стоит остановить дискуссию и дать ребенку принять тот факт, что сладости до еды мы не кушаем.

Наши желания — это производные наших эмоций, и фактически до 7 лет аргументы не способны урегулировать эмоциональную составляющую действий ребенка. Мозг малыша еще слишком незрелый, чтобы выполнять данную функцию — функцию сознательной регулировки собственного поведения. Потому важным компонентом развития мозга ребенка является процесс адаптации, процесс принятия, который скрывает под собой море слез.

В завершение подведу итог вышеизложенному. «Нет» — очень важное и необходимое слово в жизни ребенка, но все эмоции, связанные с запретом, ребенку необходимо проживать в заботливых руках близких. Постепенно, естественно помогая ребенку принимать жизненные несправедливости, мы помогаем ему крепнуть, не ломая и не зажимая в эмоциональном развитии.

От игры к работе: почему к труду следует привыкать с детства?

Жизнь современного ребенка состоит из развлечений и удовольствий. Компьютеры, телевизор, всевозможные игрушки занимают все свободное время ребят. Дети рано становятся развитыми и эрудированными. Это и прекрасно – в наше время сложно выжить без наличия базовых знаний и представлений о цивилизованном мире. Однако есть одно «но»: дети разучились трудиться.
В советские времена труд воспринимался как великое благо. Он был не просто средством для выживания. Считалось, что именно труд делает человека человеком – умным, добрым, сильным. Любовь к работе прививалась с детства. Крохотные малыши трудились в огородах, помогали родителям по дому, а время отдыха посвящали рукоделию и мастерству. Любая работа воспринималась в радость. Став взрослыми, такие ребята хорошо учились, много и усердно работали, упорно добиваясь поставленных целей. Смогут ли чего-то добиться современные мальчишки и девчонки – большой вопрос. Привыкшие видеть только плоды чужого труда, многие из них не имеют ни малейшего представления о том, откуда берется еда, одежда, предметы быта. Конечно, сейчас не то время, чтобы выращивать рожь и печь домашний хлеб, но научить ребенка основам домашнего хозяйства – долг каждого родителя. Ребенок, не умеющий прибираться, стирать, готовить хотя бы простую еду, обречен либо жить только за счет обеспеченных родителей, либо страдать от столкновений с суровой реальностью.
Проблема многих детей и подростков заключается в том, что они воспринимают любую деятельность, кроме отдыха и развлечений, с необоснованным негативом. Такая жизненная позиция обязательно приведет к проблемам в школе, училище, институте, а затем и на работе. Сложно достигать высоких результатов в той деятельности, которая приносит лишь негативные эмоции. Для нормального развития человеку необходимо чередование бодрствования и покоя, активной деятельности и отдыха, прилива сил и усталости. Приучить ребенка с ранних лет к тому, что нужно уметь и работать, и отдыхать, – значит открыть ему ворота в жизнь.
Еще один важный момент в воспитании детей – родительский пример. Жизненная позиция маленького человечка формируется под влиянием многих факторов. Если кроха видит, что его родители получают удовольствие исключительно от любимых сериалов, футбола или компьютерных игр, то у него никогда не будет положительного отношения к любым видам деятельности, кроме развлечения. Нелюбовь к тому или иному делу появляется еще в дошкольные годы. Именно родители могут научить малыша радоваться, когда ему удается сделать что-то полезное: собрать раскиданные игрушки, помочь маме вымыть посуду, полить цветы в саду. Малыш обязательно полюбит те дела, которыми он будет заниматься вместе с мамой и папой – и которые будут приносить радость всей семье. В дальнейшем работы по дому или интенсивная учеба не будут таким ударом по психике растущего человека. В отличие от тех ребят, которые привыкли посвящать все свободное время телевизору, компьютерным играм и прогулкам во дворе и воспринимающим любую работу как наказание.
Именно так формируется положительное отношение к работе – та позиция, которая станет для растущего человечка основой его дальнейшего развития, духовного и карьерного роста! Тот, кто любит свое дело, всегда будет жить в гармонии с окружающим миром – так почему бы не полюбить все то, что приходится делать изо дня в день? 

Жалобы ребенка

С жалобами детей сталкиваются все, кто так или иначе имеет дело с дошкольниками: в семье ли, в детском саду. Взрослые к жалобам детей относятся по-разному. 

Одни считают, что это не такой уж важный момент в жизни ребенка, чтобы на него обращать особое внимание, и жалобами детей можно или даже следует пренебречь. Другие видят в этом нежелательные черты в становлении личности ребенка, а именно: проявления ябедничества, доносительства, несамостоятельности, слабости. И единственно, что следует делать взрослому в этом случае, – это запрещать детям жаловаться. От таких взрослых дети часто в ответ на свои жалобы слышат: “Решай все свои дела сам!” “Разбирайтесь сами!” “Что тебе от меня надо? Зачем ты мне все это говоришь?” “Не ходи больше ко мне жаловаться”. Третьи считают, что, жалуясь, ребенок просит помощи в процессе освоения норм взаимоотношений в человеческом обществе и, следовательно, нуждается в особом внимании и участии взрослого. Такой точки зрения на детские жалобы придерживались Ян Корчак, Антон Макаренко и ряд других известных педагогов и психологов. 

Что же такое по своей природе жалобы дошкольников? Как к ним относиться взрослому? 

О ЧЕМ ЖАЛУЮТСЯ ДОШКОЛЬНИКИ? 

Жалобы дошкольников разнообразны по характеру поводов, вызвавших их, по способу выражения и по тому, чего ждет и добивается жалующийся ребенок от взрослого. Психологи выделяют несколько типов жалоб дошкольников взрослому. Мы расскажем о четырех из них. 

I. “У меня болит ...” Поводом для жалоб здесь является обида, вызванная физической болью, причиненной сверстником. Внешне эта жалоба сопровождается яркими эмоциями – плачем, криками. Ребенок ищет у взрослого либо ласки и внимания, либо проявления сочувствия в какой-то другой форме, например выражения одинакового с ребенком отношения к тому, что вызвало его жалобу. Ребенок часто настойчиво требует наказать обидчика, хотя на самом деле для него не обязательно, чтобы наказание было действительно реализовано. Главное, чтобы взрослый показал, что обидчик неправ. 

Один из мальчиков второй младшей группы рисует. Другой сталкивает его со стула. Первый падает, громко плачет, кричит, застыв в позе, в которой оказался после падения, и обратив лицо к взрослому. На помощь других детей, пытающихся его поднять, не обращает внимания. Когда же взрослый привлекает к ответу обидчика, мальчик, умолкнув, встает и спокойно продолжает прерванное занятие. 

А вот другая, но аналогичная по сути ситуация. Дети играют в группе: бегают, бросают друг в друга мелкие детали строительного конструктора. Один из мальчиков случайно попадает в другого. Громко плача, держась за ушибленное место, пострадавший бежит к воспитательнице. Виновник случившегося смущен. Ему это неприятно. Он поворачивается к Диме (так звали пострадавшего мальчика) и предлагает ему, чтобы он его побил. Дима ударяет обидчика рукой, бьет кубиком и продолжает при этом реветь и жаловаться воспитательнице: он хочет, чтобы взрослый наказал его товарища. Ему недостаточно того, что он сам в прямой форме уже сделал это. Дима успокаивается лишь тогда, когда взрослый призывает Сережу (обидчика) объяснить случившееся. Теперь Дима удовлетворен. Символическое “наказание” взрослым противника (требование объяснения) свидетельствует для Димы, что взрослый разделяет с ним его боль и гнев, что он порицает обидчика и сочувствует жалующемуся. И собственно наказание – не обязательно. 

Близки к рассмотренному типу жалобы детей, вызванные их душевным дискомфортом. Они чаще всего встречаются у детей, впервые переступивших порог детского учреждения и еще недостаточно привыкших к нему. Малыш неотступно ходит за взрослым и постоянно на что-нибудь жалуется: то у него пальчик болит, то голова. Обследование показывает: ребенок здоров. Стоит взрослому погладить ребенка, обнять его – как боль затихает, и он начинает рассказывать о своих близких. Царапина или ушиб – лишь повод, чтобы привлечь к себе внимание старшего, поговорить с ним о том, что действительно “болит”: о близких, с которыми ребенок впервые разлучился. Он ищет сочувствия взрослого и его согласия в высокой оценке близких ребенка. 

II. “Пусть отдаст ...” Этот тип жалоб возникает как результат столкновения интересов детей, связанных с предметами. Ребенок испытывает острую заинтересованность в предмете, устремляется к нему, желает им обладать, но встречается с препятствием. Эти жалобы возникают, когда сам ребенок не может справиться со сверстником, мешающим обладанию предметом или препятствующим какой-либо его деятельности; когда ребенок сопереживает другому ребенку, терпящему бедствие, но сам ему помочь не может, то есть во всех случаях, когда дошкольнику нужна помощь и содействие взрослого. (“Пусть Алеша отдаст мой танк!”, “А Нина мне мешает!”, “Маша взяла кубики, и я не могу строить!”, “Ваня ударил Сережу!”) Наиболее распространенное эмоциональное сопровождение этих жалоб – возбуждение, возмущение. Плач и крик используются как средство “нажима” на взрослого, с целью вызвать у него сочувствие. Смысл этих жалоб – побуждение взрослого к действию по отношению к мешающему ребенку сверстнику, которое обеспечит определенный практический результат: “Пусть отдаст!”, “Пусть уйдет!”. Иными словами – заставь его отдать, и у меня будет то, что мне нужно. 

Детей вывели на прогулку. Один мальчик увлечен игрой с плюшевым медвежонком. А его подружке хочется покатать медвежонка на санках. Малыш ей не уступает. Ни крик, ни слезы не действуют на Кирюшу. Тогда, плача, Маша пожаловалась воспитательнице. Плач прекратился, когда взрослый, подозвав Кирилла, пытался убедить его на время отдать игрушку. Мальчик не согласился. Но и девочка успокоилась. Она отошла к своим санкам и стала их возить пустыми, возможно, с воображаемым мишкой. Она, видимо, была удовлетворена тем, что взрослый встал на ее точку зрения и попытался ей помочь. 

III. “А они не спят...” Этот тип жалоб детей взрослому возникает в ситуациях нарушения сверстниками ребенка различного рода правил. Эти жалобы – информация о других детях. Их-то взрослые и склонны более всего рассматривать как ябедничество. В них дети сообщают взрослому о поступках и проступках ровесников, не проявляя при этом, на первый взгляд, никакой личной заинтересованности. В них у детей как бы нет никакой “корысти” (“А он не ест кашу”, “А они брызгают водой в туалете”, “А они не спят”, “А Вова побил Нину, она плачет...” и т.д.). Сообщит ребенок нечто подобное, подождет немного, как бы вопросительно глядя на взрослого, и удалится. Порой на его лице возникает выражение удовлетворенности, особенно в том случае, если взрослый дает ему распоряжение прекратить все “безобразия” или скажет: “Хорошо, я сейчас приду,” – или пойдет вместе с ребенком наводить порядок. 

Эти жалобы окрашены сравнительно спокойным тоном: у ребенка нет личной “корысти”. И нет желания принести вред сверстнику. На вопрос взрослого, что же надо сделать с теми детьми, о которых сообщает ребенок, дошкольник в этом случае никогда не скажет: “наказать”, а скажет: “пусть так не делает”, “надо запретить так делать”, “Вы им объясните, что так нельзя”. И если взрослый все-таки предложит наказать тех, кто нарушает порядок, ребенок, сообщивший об этом, запротестует. “Не надо наказывать, надо сказать, чтобы так больше не делали”. 

За информацией ребенка о проступках сверстника стоит определенное понимание им правил общежития в детском коллективе, которыми он сам впервые овладевает. Столкновение с их открытым нарушением толкает ребенка к источнику этого правила и арбитру во всех детских делах – к взрослому за поддержкой и разъяснением. В этом обнаруживается стремление детей к одинаковому со взрослым пониманию правила. Если взрослые говорят, что днем надо отдыхать, а ребята бегают по постелям и кидаются подушками – то что же правильно? Если мальчики не должны обижать девочек, то как поступить с Вовой? Об этом можно узнать у взрослого. И дошкольник идет к нему со своим недоумением. 

IV. “Я хочу, чтобы меня похвалили...” “А они тоже плохие...” Этот тип жалоб также является информацией дошкольников о проступках сверстников. Но в отличие от предшествующей, третьей группы, за жалобой-информацией стоит некоторая личностная заинтересованность детей. В одних случаях, жалующиеся дети хотят избежать возможного наказания и, сообщая о проступке сверстника, как бы отделяют себя от него, в других – ребенок открыто стремится к похвале взрослого, к согласованию своих оценок и позиции с нравственными оценками и позициями взрослого. 

Полдник в детском саду. Позже всех за стол села Света, при этом случайно толкнув Петю. Чай пролился на скатерть, разлившись широким пятном в сторону Вити. Громким голосом, поглядывая то на няню, то на Петю, Витя указал виновника. Петя, защищаясь, сказал, что его толкнула Света. А девочка? Она стала возмущенно отрицать свою вину. Ей казалось, что она действительно невиновна, ведь она и не заметила, как толкнула Петю. В получившейся цепочке виновников – Света, Петя, Витя – последний немедленно сообщил о случившемся, так как стремился отделить себя от тех, кто достоин порицания. Это было связано с тем, что няня в этой группе сердилась на нерях. 

Порой жалобы этого типа приобретают форму “доноса” на сверстников. 

Андрюша своим поведением часто вызывал неудовольствие старших. Но день, о котором мы рассказываем, был особенно “плодовит”. Из-за этого Андрюшу оставили в группе, когда все дети пошли на прогулку. Но вот наступило затишье в каскаде проказ Андрея. Однако раздраженный взрослый не замечал примерного поведения мальчика и даже придирался к малейшему его промаху. В конце дня мальчик “обрушил” на воспитательницу поток “сообщений” о сверстниках. “А он сделал...”, “А она сказала...”, “А они пошли...” и т.д. Примечательно, что Андрей в своих “доносах” отмечал те недостатки в поведении своих товарищей, за которые был сам наказан и выжидательно, напряженно смотрел на взрослого. Когда Андрея спросили, почему он это делает, он признался: хотел, чтоб его похвалили, хотел заслужить одобрения, реабилитировать себя. 

Случается, что в группе детского сада или в семье, где несколько детей, у взрослого есть более ему симпатичные (любимые) и менее симпатичные дети. Последние, как правило, получают больше замечаний, их положительное поведение на фоне похвал в адрес любимых детей остается мало замеченным или совсем незамеченным. 

И у этих детей возникает гипертрофированное желание получить похвалу взрослого, заслужить его расположение. Как это сделать, если взрослый не видит их хороших поступков? Обратить его внимание на отрицательные моменты в поведении своих товарищей или братьев и сестер, которые ускользают от взора взрослого. И жалоба ребенка приобретает недоброкачественный оттенок “доноса”. И может стать привычкой и чертой личности, если взрослый не изменит своей позиции по отношению к детям и не обратит внимания на жалобы ребенка. 

Жалуясь таким образом на других детей, дошкольник стремится показать себя взрослому с лучшей стороны, получить его одобрение в нравственном плане, добиться его расположения, выражения положительного к себе отношения. В эмоциональном аккомпанементе такого рода жалоб детей доминирует обида, тревога, возбуждение. Частота таких жалоб зависит от особенностей характера взрослого. Их больше там, где взрослый авторитарен, отличается властностью и избыточной строгостью. 

КАК ОТНОСИТЬСЯ К ЖАЛОБАМ ДОШКОЛЬНИКОВ? 

Читатели уже наверное заметили, что при всем многообразии детских жалоб в них есть нечто общее. 

* Жалоба – это обращение ребенка ко взрослому по собственной инициативе. 

* Ребенок нуждается во взрослом. 

* Жалоба сигнализирует о некотором неблагополучии ребенка, иногда о его физическом, но в подавляющем количестве случаев – о его душевном дискомфорте, о каких-то неясностях, конфликтах, из которых ребенок сам не умеет найти выход. 

* В жалобе выражается отрицательное переживание ребенка (тревога, гнев, возмущение, недоумение) и стремление поделиться им со взрослым, получить разрешение сомнения, добиться понимания и поддержки. 

* Жалоба, пусть в разной степени, но, как правило, эмоционально окрашена. Это свидетельствует о значимости для ребенка того, что побуждает его к жалобе. 

* Жалоба дошкольника взрослому – это проявление, в своеобразной форме, его стремления к общению с ним, острое желание рассказать о себе, чаще всего о каких-то своих трудностях и невзгодах, и прежде всего в сфере отношений с окружающими людьми. 

* Жалуясь взрослому, дошкольник ищет у него сочувствия и сопереживания. И оно дает детям очень многое: и признание взрослым его чувств (I тип жалоб); и утешение малышу при одинаковом с ним отношении взрослого к обидчику (I тип); и помощь взрослого в ситуации, которую ребенок сам разрешить не может (II тип); и самое главное – уточнение, а порой и постижение того, по каким правилам и нормам взаимоотношений с окружающими людьми надо жить (все типы жалоб, и особенно III и IV тип). Правда, в последнем случае (IV тип) это постижение часто совершается в парадоксальной форме: чтоб не быть плохим, отмежеваться от этого, или указать на недостатки другого. Однако – это все-таки постижение норм и правил человеческих взаимоотношений, овладение ребенком социальным опытом в этой сфере. Совершается оно путем соотнесения ребенком своего отношения к ситуациям и людям с отношением к ним взрослого. Совпадение их при сопереживании взрослого ребенку и является для дошкольника компасом в сложном мире людей. 

Психологическая природа жалоб дошкольников определяет то, как следует поступать взрослому. 

Если в жалобе ребенка выражается тяжелое переживание им ситуации, которую он сам разрешить не может и потому обращается к взрослому за сочувствием и поддержкой; если эти переживания ребенка связаны с взаимоотношениями с другими людьми и посредством согласования оценок происходящего ребенком и взрослого дошкольник постигает нормы нравственности и морали – то оставлять без внимания ребенка и его трудности просто нельзя. 

В одних случаях – достаточно приласкать ребенка, чтобы он перестал хныкать, жалуясь на несуществующие боли, а на самом деле тоскуя по ласке близких. 

В других – следует удовлетворить потребность ребенка в положительной оценке, в уважительном к себе отношении, предварительно дав образцы соответствующего адекватного поведения и сняв таким образом тенденцию к “доносам”. 

В третьих – помочь организовать взаимодействие со сверстниками... 

Во всех случаях участие взрослого поможет ребенку овладевать нормами взаимоотношений с окружающими людьми. 

Взрослый должен принять участие в жалующемся ребенке. Но так как содержание жалоб детей различно, то и отношение взрослого к ним должно варьироваться в соответствии с их характером.

Что запоминают дети?

У ребёнка память – не то, что у взрослых! Действие памяти детей – это очень важная вещь, которую не должны забывать взрослые. Родители, вы всегда должны помнить о том, что ребёнок гораздо более эмоционален, чем логичен. Он запомнит чувства и эмоции, которые были у него в данной ситуации, чем какие-либо факты.

 А вот и соответствующий пример. Однажды Саша с родителями поехал на дачу. Папа его пошёл на речку порыбачить, а Саша решил построить «домик» свой на даче. Мальчик с воодушевлением таскал какие-то стройматериалы, стараясь строил «домик», но… Когда папа пришёл с рыбалки, то сломал творение ребёнка  и сказал убрать мусор. Может быть Саша постройку разместил где-то не там, или сделал что-то не то или были какие-то другие логичные причины, но история об этом умалчивает, ведь мальчик  запомнил только горечь и обиду. И в будущем, скорее всего, ему не захочется что-нибудь построить (понятно же, что осталось в памяти ребёнка). Ведь сейчас, будучи вполне взрослым человеком, он говорит: «теперь, у меня какая-то аллергия на всё, что связано со строительством.».

 Ещё я хочу привести пример о том, что в моей памяти о детстве. Когда начался 5 класс, уроки труда стали проводиться отдельно для мальчиков, отдельно для девочек. На уроках труда для девочек мы что-то готовили. Всё проходило в дружественной, непринуждённой обстановке. Учительница как-то организовывала всё так, что за довольно короткое время мы успевали хорошо провести время, чему-то научиться и ещё и угостить мальчиков. К самому процессу приготовления пищи я отношусь как-то не очень, может потому, что делать это всё же приходится, но те уроки труда вызывают тёплые, добрые воспоминания.

   Вобщем, гораздо важнее, будет ли ощущение для ребёнка приятным или неприятным, чем конкретные детали. В любых ситуациях отношение к ребёнку должно быть уважительное (Вы показываете ему свое неуважение, когда кричите: «Да кто ты такой!?»), доброжелательное (Врядли он это почувствует, если вы позволите себе сказать: « Пошёл вон отсюда!») и заботливое (не стоит акцентировать его внимание на том, что вы столько сделали ему).

 Не нужно забывать, что роль учителя очень важна в жизни вашего ребёнка. Ведь школьные годы занимают значительную часть в памяти маленького человека. Если процесс обучения вызывает у ребёнка скуку, то он, вероятнее всего, отвергнет самое лучшее учение. Такое отношение трудно изменить, и оно может сохраниться на всю жизнь.

  К примеру, я записала своего сына  на кружок информатики для детей. Он очень хотел научиться пользоваться компьютером, для того, чтобы играть в какие-то определённые игры (я его этому научить не могла). Учительница хотела рассказать об огромном количестве информации и наверное совсем не обращала внимание на то, чего хотят дети. Моему ребёнку стало скучно там и он бросил этот кружок и компьютер сам по себе стал ему неинтересен. С одной стороны, хорошо, что ребёнок не сидит целыми днями у компьютера, а с другой, в наше время просто  необходимо обладать хоть какими-то навыками. И теперь нужно думать как исправить эту ситуацию.

Если же память о школе для ребёнка будет приятной, воспоминания могут в дальнейшем стать глубоко личными .

Мораль такова: поскольку ребёнок запоминает чувства гораздо легче, чем факты, необходимо, чтобы у него было как можно больше приятных воспоминаний, благодаря которым он накопит свои знания.